Информбюро СТАЛИНГРАД продолжает публикацию материалов о борьбе граждан России против нарастающей угрозы внедрения в Российской Федерации ювенальных технологий.

В борьбе формируется гражданское общество в России.

——————————————————————————

«Общество, отказавшееся от своих традиций, перестает быть обществом»

Рассмотрение Государственной Думой вопроса о принятии ювенальных законопроектов, запланированное на июнь 2012 года, было отложено под давлением общественности. Но антиювенальные акции в российских городах и сбор подписей за отмену спорных законопроектов продолжается. Одним из наиболее твердых и последовательных противников перенятия очередного западного опыта является общественное движение «Суть времени». Корреспондент ИА «Актуально» встретился с лидером екатеринбургского отделения общественного объединения Андреем Берсеневым. Он объяснил, в чем смысл работы в данном направлении, и почему не стоит останавливаться на достигнутом.

Андрей, ваше движение заявило о том, что выступает против принятия в России пакета законов о ювенальной юстиции. Вы каждую пятницу проводите в центре Екатеринбурга пикеты, собираете подписи. Митинг протеста в Екатеринбурге состоится в ближайшее воскресенье. Но ведь Дума уже отменила слушания по данному вопросу? Чего конкретно вы надеетесь достичь теперь?

Надо начать с того, что Госдума не отменила, а отложила слушания по вопросу принятия законов «Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» и «О внесении изменений в отдельные государственные акты по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства». Под давлением общественности были отменены слушания, запланированные на июнь 2012. Тогда, в кратчайшие сроки, буквально за несколько недель, было собрано порядка 65 тыс. подписей граждан, не согласных с тем, чтобы ювенальная юстиция претворилась в российскую действительность. Естественно, что этим занималась не только «Суть времени». Активное участие тут приняла Русская Православная Церковь, Ассоциация родительских комитетов. Но ведь никто не говорил о том, что данные законопроекты не будут внесены на рассмотрение в планы работы Госдумы уже осенью. Это более, чем реально, поэтому мы и говорим о том, что была выиграна битва, но не война.

Именно поэтому вы и проводили пикеты чуть ли не каждую неделю? Сколько же подписей удалось вам собрать за прошедшие два месяца?

Да, поэтому. Я бы не стал в данный момент говорить о количественных показателях. Во-первых, целью пикетов был даже не сбор подписей, хотя мы делали и это тоже. «Фишка» в другом: важно было постоянно напоминать людям о том, что проблема осталась, несмотря на выигранный первый раунд. Я сам участвовал практически во всех этих пикетах. И для меня подпись всегда была вторична. Я, прежде всего, хотел донести до людей, почему с ювенальной юстицией нужно бороться.

Но ведь есть и сторонники принятия пакета законов о ювенальной юстиции в России. Каково примерное соотношение сторонников и противников? Может быть, есть данные каких-то исследований в этой области?

Я не в курсе, что кто-то проводил подобные исследования. Если говорить о моих личных впечатлениях, то из тех людей, с которыми мне приходилось сталкииваться и на пикетах, и в иных местах, где заходила речь о ювенальном законодательстве, то это соотношение один к десяти. Да, были и такие, кто отскакивал с криком «не надо!» на предложение поставить подпись. Ну, «не надо», и не надо, но если человек вступал в диалог, даже если он изначально и говорил о нужности принятия ювенального законодательства, то его аргументацию было достаточно легко разрушить.

Но почему тогда вообще возникла проблема? Ведь выходит, что при соотношении один к десяти против ювенальной юстиции должно выступать 90% населения. Неужели 10% населения могут создать такую проблему для остальных?

Выходит, что могут. Тут все дело не в проценте населения, а в тех силах, которые проталкивают эти законопроекты. Это те же силы, которые организуют белоленточное движение и оранжевые революции. А эти силы ведь тоже, по сути, поддерживает не такой большой процент населения, о котором они привыкли заявлять. Любое мероприятие, которое по своим поводам собирает та же Русская Православная Церковь, по числу участников легко перекрывает оппозиционные мероприятия. Так везде в регионах, только Москва — исключение. Ну, и нельзя забывать о том, что у нас с определенного момента стали внушать: все, что на Западе, то хорошо. А это совсем не так.

Андрей, ты уже несколько раз в разговоре упомянул о православной церкви, ваши акции ранее благословлялись церковными иерархами, но ведь ваше движение — коммунистической направленности. Интересный союз для коммунистов, ты так не считаешь?

Союз политического объединения и церкви возможен в принципе. А как мы можем быть противниками православия, если мы родились в этой культуре, выросли в ней, православие породило русскую культуру. Нет, конечно, в каждом конкретном регионе возможна и своя специфика, но я говорю в целом о большей части российской территории. Православная церковь поступила достаточно мудро, что своим благословением показала верующим людям, что коммунисты — не обязательно противники. Этим было дано добро на взаимодействие с нами. Конечно, фанатики есть везде. Есть коммунисты со взглядами воинствующих атеистов и богопротивников, есть ортодоксы, считающие коммунистов безбожниками и злейшими врагами. Но сила настоящих верующих людей еще и во внутрицерковной дисциплине; без разрешения сверху никто бы шагу не сделал нам навстречу. Деструктивные силы прекрасно, кстати, понимают силу церкви. Поэтому мы и наблюдаем в последнее время такие массированные информационные атаки на церковь даже не как на организацию, а на социальный институт, поэтому «либералам» выгодно ослабление церкви. Я думаю, они атакуют, потому что Патриарх не поддержал Болотную. Они думали, что поддержит, особенно после открытого письма Березовского к Патриарху. Вот они теперь и мстят.

А с кем еще ваша организация готова сотрудничать в контексте нашего разговора, кроме традиционных религиозных организаций? Как, к примеру, строятся отношения с другими партиями?

 В принципе, союз — постоянный или временный — может быть со всеми партиями, объединениями или движениями патриотического толка, которые избегают крайностей и фанатизма. Любые крайности отрицают возможность дальнейшего взаимодействия. Но, естественно, мы не можем пойти в союзе с теми, кто хочет идти прозападническим путем, которые не понимают, что «либеральные ценности» в том виде, в каком их нам предлагают — губительный путь для нашей страны и ее населения. Наша цель — создать патриотическую оппозицию, которая с одной стороны остановит белоленточников, а с другой – будет постоянно побуждать власть свернуть с губительного западнического курса.

Под патриотическими флагами и лозунгами сейчас фактически ходят националисты…

Мы — патриотическая оппозиция, но среди нас нет националистов в том негативном контексте, который прозвучал в твоей реплике. Давай будем говорить о националистах не как о крепких парнях в черных рубашках, а как о людях, которым дорог их народ, его история, национальное самосознание и самоидентификация. О тех, кто понимает исключительность своей народной культуры и народных же традиций. Вот и вокруг слова «патриот» у нас уже сформирован определенный образ, а это тоже последствие информационной войны. А ведь изначально патриотом назывался человек, для которого слово «Родина» носило исключительную ценность. Если людям, объединенным какими-то иными, нежели у нас, основополагающими идеями, тем не менее, важна территориальная целостность страны, исключительность роли России в мировом процессе, уникальность культурно-исторического наследия, традиций, то они могут быть нашими союзниками. «Суть Времени» гораздо более любых националистов заявляет об исключительной роли России: мы говорим, что русские обладают альтернативной моделью развития, которая является всемирно-исторической ценностью, особенно сейчас, когда западная модель развития – Модерн – заканчивается. И посмотри: тут смыкается националистическая мысль с имперской. Именно вокруг идеи альтернативного развития можно строить не просто диалог, а создавать глубокий синтез националистов и имперцев. Ещё раз подчеркну: для власти мы — оппозиция на 100 %, хотя бы потому, что власть усердно тащит нас в западный мир, где нам нет места. Идет на что угодно, чтобы туда попасть – например, вводит ювенальную юстицию. И эти уступки сегодня ведут к катастрофе, к окончательному развалу России.

Опять же в контексте разговора: мы заговорили о традициях, культуре, историческом наследии. Не уведут ли традиционалисты от прогрессивного либерального подхода — ювенальной юстиции — к дремучести «домостроевщины»?

Не надо путать традиции с традиционализмом, возводимым в крайнюю степень! Традиции — это некие коды, некая преемственность, которая должна сохраняться в любом обществе. Общество, отказывающееся от своих традиций, уже не общество. Но ведь не надо при этом впадать в фундаментализм. У людей ведь есть определенные образы, стереотипы. Для одних «ювеналка» абсолютное зло, для других это — абсолютное благо. Понятно, что словосочетания «права ребенка» или «защита прав детей» звучат завораживающе. Но будем смотреть правде в глаза: у нас традиционно законодательству доверяют меньше, нежели культурным, традиционным составляющим. Даже в ситуации выбора, когда по закону надо поступить, или «по-человечески», выбирают обычно второе. Рассуждают: «Ну, примут закон, а он же все равно работать не будет, внесут поправки или будут сквозь пальцы смотреть». И в этом ошибка. Не хотелось бы, чтобы люди поняли это уже после, с введением законодательных новшеств. Лучше сейчас добиваться того, чтобы закон соответствовал нашей культуре и менталитету, не противопоставлялся обществу. Если мы будем наделять чиновников такими полномочиями, чтобы они без суда могли вторгаться в семейное пространство, из этого может получиться страшная вещь.

Хорошо, мы с тобой понимаем, что ребенок должен воспитываться в семье, желательно отцом и матерью. Но ведь нельзя же, чтобы это выливалось в лишение детей прав вообще, кроме самых основных. Как все это контролировать?

Чиновники могут вмешиваться в семью, только если таковой уже, по сути, нет — в силу каких то обстоятельств. У родителей, безусловно, должна быть ответственность. Они те люди, которые за свое дитя отвечают. Друг перед другом, перед государством, перед Богом и церковью, если они верующие. Но не нужно тех юридических перекосов, которые пытаются внедрить либералы. С патронатами и изъятием детей из семей, если таковые не вписываются в какие-то рамки и нормы. Получается, что у ребенка будет масса прав при минимуме обязанностей. А у родителей, соответственно, наоборот. Ребенок не знает жизни, не знает нюансов и контекстов, тонкостей человеческих и социальных отношений. У него нет картины мира и не сформирована система самоограничений. Как же на него могут распространяться все права гражданина, если он сам за себя не отвечает?

Но ведь в определенный момент все это у человека появляется. С какого же тогда возраста эти права должны на ребенка распространяться?

Этот вопрос должен быть адресован, прежде всего, специалистам — педагогам, психологам, но с моей точки зрения, 16-18 лет — это вполне достаточный возраст. Примерно в это время человек начинает отдавать отчет своим действиям, может быть полностью самостоятельным. В конце концов, многие как раз в этот период уходят из родительской семьи, начинают самостоятельную жизнь.

В воскресенье, 9 сентября, вы снова собираете людей. На этот раз на митинг. Как ты думаешь, сколько народу придет?

Мы подали заявку на две тысячи человек. Думаю, это оптимальное соотношение возможностей заявленной площадки и реальным числом участников. Прогнозов не буду делать, придет сотня человек — хорошо. Придет тысяча — отлично. Но 9 сентября в 16:00 у памятника Татищеву и де Геннину мы будем рады всем, кто таким образом хочет выразить свое несогласие с теми законодательными инициативами в области семейного права, всех, кто неравнодушен к будущему не только общества в целом, но и своей семьи в частности, кто поддержит нас в этом деле. Мы должны заявить наш протест на всю страну. Это касается каждого. Мы многое готовы терпеть, но никому не позволим вторгаться в наши семьи. Без боя мы своих детей не отдадим!

беседовал Александр Поздеев

Источник